Хантер Томпсон - "Ангелы Ада"

Еще один свидетель, мужчина, уверенно опознавший пятерых участников нападения на автомобиль, включая президента Ангелов Ада и «Дорожных Крыс» из Вальехо (банды, поглощенной Ангелами), предупредил офицеров, что, опасаясь мести со стороны членов клуба, он может отказаться дать свидетельские показания по фактам, о которых сообщил ранее».


Автомобили сбивают мотоциклистов каждый день по всей стране, но если инцидент связан с «отверженными» мотоциклистами – обязательно возникают какие-нибудь сложности. Вместо того чтобы решить дело полюбовно, обменявшись информацией о страховке, или же (в самом худшем случае) сопроводить возникшую словесную перепалку парой-другой пинков и зуботычин, Ангелы Ада избили водителя (бывшего члена клуба) и «попытались разбить вдребезги автомобиль». Я поинтересовался у одного из них, не пыталась ли полиция что-нибудь преувеличить или присочинить, но Ангел ответил: «Нет, старик, все было именно так». Они проделали обычную процедуру: разбили фары, вырвали с мясом дверцы, разбили стекла и вырвали « с корнем» различные детали двигателя.

Вот еще один довольно поучительный пример: заварушка вскоре после инцидента в Монтерее, когда «отверженные» все еще чувствовали себя крутыми. Она началась как каждодневный акт возмездия, но закончилась ничем. Наверное именно по этой причине тон полицейского доклада был необычайно сдержанным:

«19 сентября 1964 года большая группа Ангелов Ада и „Рабов Сатаны“ съехалась к бару у Южных Ворот (округ Лос-Анджелеса), и так припарковала свои мотоциклы и машины на улице, что заблокировала проезжую часть. Они сказали офицерам, что трех членов клуба безо всякой на то причины недавно попросили держаться от этого бара подальше и что они явились – дабы разнести его до основания. Увидев их, владелец бара закрыл все двери, выключил свет. Ворваться в заведение Ангелам не удалось. Но они разворотили ограду из цементных блоков. Когда приехала полиция, члены клубов лежали на тротуаре и на проезжей части улицы. Их попросили покинуть город, что они и сделали с большой неохотой. Когда Ангелы уезжали, кое-кто из них пригрозил, что они еще вернутся и все-таки разнесут этот проклятый бар по кирпичикам».


В целом, особым буйством эта выходка не отличалась, и сводка о ней отправилась в архив как свидетельство ежедневного торжества законности и порядка. Правда общую благостную картину несколько подпортил факт уничтожения цементной ограды. Этот случай служит также хорошим примером этики тотального возмездия: если тебя просят держаться подальше от бара, ты не просто даешь в морду владельцу – ты возвращаешься со всей своей армией и разносишь этот бар вдребезги, крушишь не только все помещение, но и все вокруг. Никаких компромиссов. Если человек начинает умничать – расплющь ему физиономию. Если женщина унизит тебя – изнасилуй ее. Это домыслы, но это и реальность, если уж разбирать подноготную действий Ангелов Ада. И эта этика дает толчок появлению на свет тех историй, которые попадают к редакторам еженедельников. Сведенные воедино данные, полученные из 1004 полицейских участков, достаточно ясно показывают, что «отверженные» неспособны навязать свой дикий кодекс чести каким бы то ни было другим слоям общества, за исключением их собственного круга. И, кажется, только мир белых воротничков, клерков, застегнутых на все пуговицы, испуганы слухами о существовании таких кодексов. Ангелы создали их, и продолжают придерживаться заложенных в них правил, что и было подмечено в заключительных параграфах доклада Генерального прокурора Калифорнии:

Ангелы Ада стараются использовать в своих интересах так называемый «гангстерский кодекс» групповой лояльности и угрожают людям, которые в суде могут свидетельствовать против них. Ангелы применяют против свидетелей физическую силу. Если свидетель или потерпевшая – женщина, подруги Ангелов, похоже, жаждут принять участие в шантаже, чтобы запугать свидетелей. В различных инцидентах практически трудно разрешить проблему, когда и свидетели являются представителями той же среды, что и Ангелы Ада. В случае с групповыми изнасилованиями и принудительными сексуальными контактами в извращенной форме потерпевшие и свидетели чаще всего не принадлежат к высшим слоям общества, и поэтому они легко могут стать жертвами отбросов «салунного общества». Считается, что единственным приемлемым подходом к решению этой проблемы является серьезное изучение офицерами создавшейся ситуации, чтобы сделать правильные выводы и заключения и предпринять все меры для защиты свидетелей до и после судебного разбирательства.


Лишь для немногих членов «салунного общества» такие слова станут достойным утешением. Ангелы и их сторонники весьма злопамятны и довольно долго не расстаются с мыслью о мести. Эта идея сидит у них в мозгах продолжительное время, полиция же теряет всякий интерес к свидетелю обвинения через пять минут после вынесения присяжными приговора. Любого бармена, содействовавшего аресту Ангела, всегда будет охватывать дикая паника при рычащих звуках мотора мотоцикла на улице и тяжелых шагов ног, обутых в кожаные сапоги, направляющихся к дверям его заведения. Ангелы не преследуют своих врагов нарочно и тупо, следуя за ними по пятам, но они проводят слишком много времени в барах, – похоже, почти всегда и везде испытывают дикую жажду – и как только они столкнутся там с врагом, тусовка немедленно будет об этом знать. Достаточно лишь двух или трех Ангелов и не больше пяти минут времени, чтобы вломиться в бар и отправить человека в больницу. Есть, конечно, вероятность, что их не арестуют… Но если даже шансы арестовать буянов все-таки существуют, главное сделано – ущерб уже причинен.

Предполагаемая жертва – вроде владельца бара в Сауз Гейтс, у которого при первом нападении разнесли лишь ограду, – всю оставшуюся жизнь будет знать, что его заведение получило черную метку, и, пока существуют Ангелы Ада или «Рабы Сатаны», существует и вероятность, что кто-нибудь из «отверженных» вернется и завершит начатое.

Иерархия outlaws постоянно изменяется, но их сегодняшний дух мало чем отличается от духа 1950-го, когда в длинной тени «Пьяных Задир» было сформировано первое отделение Ангелов Ада. Суть феномена остается все та же: опасный хулиган на большом, быстром мотоцикле. Они год за годом размножались в Калифорнии в геометрической прогрессии. Многие из них считаются независимыми, ничем не отличаются от какого-либо Ангела Ада, разве что надписи у них на спинах разные: «Никакого Клуба» или «Одинокий Волк», а иногда просто «Пошел на Хуй». Возможно, около пятисот человек (уж точно меньше тысячи) принадлежит к таким клубам, как «Цыганское Жулье», «Ночные Райдеры», «Комманчерос», «Президенты» и «Рабы Сатаны». Около ста пятидесяти человек – как это было в 1966-м – представляют собой элиту outlaws, Ангелов Ада.

Единственное различие между Ангелами Ада и другими клубами «отверженных» заключается в максимальной экстремальности Ангелов. Большинство остальных байкеров представляют собой outlaws-временщиков, Ангелы же играют свою роль семь дней в неделю: они носят свои «цвета» дома, на улице и иногда даже на работе; они ездят на своих байках в соседние бакалейные лавки за квартой молока. Ангел без своих «цветов» чувствует себя голым и уязвимым – как рыцарь без доспехов.

Как-то раз один коп из Сакраменто спросил Ангела ростом 5,5 фута и 135 фунтов весом: « Ну что ты так цепляешься за все это?».

«Никто не достает меня, пока я мчусь в своих „цветах“, – ответил тот. – Если я без „цветов“, то чувствую себя не в своей тарелке».

Разграничительная линия между «отверженными» и цивильным большинством в любой момент может измениться. Многие респектабельные клубы испортили свою репутацию за один вечер. Для этого потребовались: шумный скандал – раз, полицейский отчет – два, немного паблисити – три… и в два счета джентльмены превращаются в «отверженных». Во многих случаях это приводит к распаду клуба, а большая часть прежних членов чувствует себя обиженными до глубины души и шокированными тем, что подобное могло приключиться с ними. Но для тех нескольких человек, по вине которых случилась такая неприятность, дорога в респектабельные клубы закрыта. Формально они становятся «независимыми», но это понятие едва ли применимо в данном случае, потому что каждый мотоциклист, который так себя называет, так или иначе уже существует вне закона. Он – «отверженный». Все, что ему нужно, – клуб, к которому он мог бы присоединиться, и рано или поздно такой клуб найдется. Мотоциклетное братство очень тесное – и законное, и незаконное. Его полюсами являются Американская мотоциклетная ассоциация и Ангелы Ада. Золотой середины здесь нет, и люди, которые достаточно серьезно относятся к мотоциклам, – чтобы присоединиться к А.М.А., – тяжело переживают отказ зачислить их в клуб. Как и новообращенные в коммунизм или католицизм, Ангелы Ада, бывшие некогда членами А.М.А., относятся к своей роли outlaws гораздо серьезнее, чем все остальные.

Ангелы как люди слишком безалаберны и дезорганизованны, чтобы иметь какие-либо четкие перспективы в этой жизни, но ум и образованность приводят их в восхищение, а кое-какие их лидеры на удивление четко и ясно излагают свои мысли. У президентов отделений нет никаких офисов, и самые сильные личности из них, такие, как Баргер, находятся вне всяких подозрений до тех пор, пока не попадут за решетку, или пока их не убьют, или пока они по каким-то своим собственным соображениям не расстанутся с «цветами». «Отверженные» очень уважительно относятся к своему руководству, даже если им самим приходится выдумывать имидж своих вождей. Несмотря на поистине неограниченные возможности их машин, на которых они ездят и которые они боготворят, outlaws настаивают, что их главная цель в жизни – быть «праведным Ангелом», а это требует беспрекословного подчинения генеральной линии тусовки. Они прекрасно осознают свою «принадлежность» и свою взаимозависимость. Поэтому Ангелы с презрением смотрят на «независимых», которые чувствуют себя весьма ущербными – с того момента как они согласились с системой отношений, принятой среди «отверженных» – и делают почти все что угодно, лишь бы попасть в клуб.

«Не знаю почему, – говорил один из бывших Ангелов, – но почти всегда следует присоединиться к какому-нибудь клубу. Если не делаешь этого, то тебя никогда нигде не примут. Если не носишь никаких „цветов“, ты в своем роде серединка на половинку, ни рыба ни мясо… Ты – ничто».

Это отчаянное чувство единства – определяющий момент в тайнах и мистике, накрученных вокруг образа outlaws. Если Ангелы Ада отвергнуты обществом, – факт, который они сами признают с потрясающей беспечностью, – тогда защита друг друга от нападений со стороны «остальных», в лице злобных обывателей, вражеских банд или вооруженных агентов Главного Копа, действительно необходима. Если кто-то избивает одинокого Ангела, то каждый из них чувствует в случившемся угрозу лично для себя. Они настолько завернуты на собственном имидже, что никак не могут понять, как можно бросить вызов их «цветам» и не быть готовым сразиться с целой армией Ангелов.


«Многие были призваны, но немногие избраны» (Святой Матфей).


После откровений доклада Линча Ангелы отказали в членстве огромному количеству страждущих. А желающих щеголять в «цветах» было столько, что один из Ангелов сравнил их с «нашествием саранчи». Большинство потенциальных Ангелов относились к категории «независимых», которые внезапно ощутили потребность в братстве и получении определенного статуса… Но Ангелы сделали исключение лишь для одного клуба: они полностью поглотили «Знаки Вопроса» из Хэйуорда, сделав его своим Хэйуордским отделением. Поступали заявки на создание отделений из таких дальних краев, как Индиана, Пенсильвания, Нью-Йорк, Мичиган, и даже из Квебека… Когда же стало очевидным, что дело не двинется с мертвой точки, несколько мотоциклетных клубов на Востоке просто создали свои собственные эмблемы и сами стали называть себя Ангелами Ада*.

*Клуб «Детройтские Ренегаты» решил упорно держаться своих корней и по всем статьям обставить Ангелов. В январе 1966 сорок четыре члена «Ренегатов» были арестованы во время полицейского налета на склад их клуба. В ходе обыска там было обнаружено восемнадцать стволов. Налет был вызван жалобами соседей – дескать, присутствие «Ренегатов» создает во всей округе атмосферу страха. «Они появились из ниоткуда, словно с луны свалились, – заявил владелец соседнего дома. – И они там только и делают, что пьянствуют. Когда они надираются до чертиков, местные женщины просто боятся выйти на улицу». Согласно данным полиции, большинство outlaws были заводскими рабочими или рабочими с бензоколонок, возраст их колебался от 18 до 33 лет. Несмотря на то, что форма «Ренегатов» весьма элегантна – черные кожаные куртки и атласные рубашки – сосед сказал, что выглядели они «как последние паршивцы». Позже, в 1966-м в Детройте появилось неофициальное отделение Ангелов Ада. После нескольких нашумевших массовых арестов их лидеры обратились к Баргеру с просьбой придать их отделению статус национального.


В 1966-м Ангелы Ада в основном по-прежнему хозяйничали в пределах Калифорнии. Однако в том случае, если реакция общества на их известность, созданную средствами массовой информации, хоть что-нибудь значила, им необходимо было расширять рамки своего влияния независимо от собственного желания. На их название не распространялось действие закона об авторских правах. И даже если бы и распространялось – едва ли опасность попасть на скамью подсудимых удержала бы какую-нибудь банду мотоциклистов от присвоения столь звучного имени! Единственная возможность для Ангелов хоть как-то следить за чистотой своего имиджа заключалась в политике тщательного отбора при расширении сферы своего влияния – делать своими отделениями только самые большие и агрессивные клубы, от которых поступят заявки, при выполнении ими одного чрезвычайно важного условия: эти претенденты затерроризируют в округе любого, кто попытается использовать это название.

У Ангелов не было бы никаких проблем, экспортируй они свое название на Восток*, но многие моменты повседневной жизни мотоциклиста-outlaw в Калифорнии не так-то просто прививаются на чужой почве. Байк – это такая штука, которая «живет» лишь при солнечном свете; они опасны и неудобны для поездок в дождь и снег. Банды райдеров в Нью-Йорке, Чикаго или Бостоне могут играться в Ангелов Ада всего лишь несколько месяцев в году, тогда как в Калифорнии байкеры могут раскатывать везде, за исключением гористой местности, в любое время, когда им только приспичит. Этот погодный фактор нашел свое отражение и в цифрах по общенациональным продажам мотоциклов: в 1964-м в Нью-Йорке было зарегистрировано 23,000 байков, а вот Калифорния имела на своем счету 203,420 – соотношение приблизительно составляет 9 к 1. С другой стороны, в 1964-м в Нью-Йорке мотоциклов стало в два раза больше по сравнению с 1961-м, когда было зарегистрировано всего лишь 10,000.**