Хантер Томпсон - "Ангелы Ада"

Некоторые члены «Ангелов Ада», так же, как и члены других пользующихся дурной славой мотоциклетных клубов, принадлежат к группе, расцениваемой ими как элитная, так называемому «Одному Проценту» – которая каждый месяц устраивает сборы в различных местах в Калифорнии. Местные клубы «Ангелов Ада» обычно назначают встречу каждую неделю… Необходимые требования для вступления в клуб или условия для получения разрешения носить нашивку, свидетельствующую о твоей принадлежности к «1%», на данный момент неизвестны …

На другой нашивке, которую носят некоторые члены, стоит номер «13». По имеющимся данным, здесь есть прямая связь с тринадцатой буквой алфавита – «M», с которой начинается слово «марихуана», и это в свою очередь указывает, что носящий такую нашивку человек, употребляет этот наркотик».

Это сжатое описание прогорклой, криминальной неряшливости в значительной степени отвечает действительности, за исключением лишь фокус-покуса с «одним процентом». Такую нашивку носят все Ангелы, как и большинство других «отверженных» – это означает, что они гордятся своей принадлежностью к части мнимого «одного процента» байк-райдеров, которых Американская Мотоциклетная Ассоциация отказывается признавать. А.М.А. – это корыстная лапа Motorcycle, Scooter and Allied Trades Association, быстро растущего мотоциклетного лобби, отчаянно пытающегося насадить в народе респектабельный имидж – тот самый имидж, который Ангелы Ада с удивительной последовательностью портили. «Мы осуждаем их, – говорит директор А.М.А. – Их бы осуждали, если бы они ездили на лошадях, мулах, занимались серфингом и скейтбордом, катались на велосипедах. Но, к величайшему сожалению, они взялись за мотоциклы».

А.М.А. утверждает, что говорит от имени всех благопристойных, добропорядочных мотоциклистов, тогда как где-то около пятидесяти тысяч ее членов (согласно материалам одного из специализированных журналов) составляют меньше пяти процентов от 1,500000 мотоциклистов, зарегистрированных в Штатах в 1965 году. При таком подсчете оставались неучтенными великое множество «беспредельщиков» – outlaws.

Терри и Скрэггс ушли из дома около десяти, без особого труда проехали через центр Окленда, сдерживая рычание моторов, прекрасно представляя себе те взгляды, которыми их одаривали из проезжавших мимо автомобилей или люди на углу улиц. Сначала они строго соблюдали правила остановки и ограничения скорости, но затем они ни с того ни с сего поддали газу за полквартала от дома Томми, вице-президента местного филиала, где их дожидались все остальные. Томми жил на спокойной, со следами вырождения жилой улице в Восточном Окленде… старом районе, с маленькими, когда-то выкрашенными белой краской домиками, сидящими близко друг к другу на крохотных участках земли, и редкими лужайками с подстриженной травой, истоптанными поколениями разносчиков газет, доставляющих сюда Oakland Tribunal. И сейчас, в это праздничное утро, его соседи уже выстроились у парадного входа своих домов или выглядывали из окон гостиных, наблюдая, как набирает обороты столь омерзительное, с их точки зрения, шоу. К одиннадцати часам здесь болталось уже около тридцати Ангелов Ада, наполовину перекрыв узкую улицу, крича, распивая пиво, раскрашивая зеленым свои бороды. Они то и дело заставляли реветь моторы своих байков, поправляя свои костюмы и тузя друг дружку, чтобы «войти в раж». Отдельной стайкой довольно мирно стояли девицы в узких облегающих брюках, голубых косынках, блузах без рукавов или свитерах, в сапогах и черных очках, с аппетитными грудями, выпирающими из лифчиков. Ярко накрашенные губы и пустое, настороженное выражения лиц, за которым все еще скрывается ожидание чего-то доброго и светлого, – это потом они становятся мелочными, злобными и неприветливыми от слишком горькой житейской мудрости, которой они успеют нахлебаться в будущем. Как и Ангелам, девушкам, в большинстве своем, было за двадцать – хотя некоторые были еще явно подростками, а парочка-другая выглядели вполне созревшими для сбора урожая блядями, предвкушавшими здоровый уик-энд на свежем воздухе.

Если собираются Ангелы, будь их хоть всего пятеро или же сто пятьдесят, – главный определяется среди них безошибочно: Ральф «Сонни» Баргер, Бесспорный Лидер, шести футов ростом, 170 фунтов веса, владелец склада из Восточного Окленда – самая светлая и клевая голова во всей обойме, крутой, быстро соображающий дилер, наметься лишь хоть какое-нибудь дельце. Он – то фанатик, то философ, то скандалист, то хитрый и тонкий соглашатель, то, наконец, судья в последней инстанции. Для Ангелов Окленда он – Ральф. Все остальные называют его «Сонни»… Хотя, когда вечеринка переходит в дикую, разнузданную стадию, он откликается и на такие клички, как През, Папа и Дэдди. Слово Баргера – закон, несмотря на то что многие в тусовке могли бы уделать его в два счета, если бы дело дошло до драки. Но такого никогда не случалось. Он редко повышает голос – разве только в ссоре с чужаками. Любые другие персонажи из табели о рангах стараются держаться тише воды, ниже травы на регулярных пятничных вечеринках, в противном случае их изображение просто-напросто исчезнет с экрана бытия и навсегда изменит их манеру поведения и образ мыслей, да так, что дорожки их никогда больше не пересекутся с Ангелами Ада.

Если сборище у дома Томми было несколько беспорядочным, то лишь потому, что Сонни парился в реабилитационном центре, отбывая там шестимесячный срок за хранение марихуаны. Когда Сонни упекли в тюрьму, остальные свели все действия до минимума – хотя Томми в своей спокойной, непритязательной манере весьма неплохо управлял байк-шоу. Он был на год младше Баргера: чисто выбритый двадцатишестилетний блондин, при жене и двоих детях, зарабатывал 180 долларов в неделю на стройке. Он давал себе отчет в том, что только замещает здесь Преза, но также осознавал, что Ангелы Окленда должны организовать мощное, полнокровное появление на Пробеге в День Труда. Если они дадут слабину, то духовное лидерство вернется назад в Южную Калифорнию, как то и было в незапамятные времена, в филиал в Сан-Бернардино (или в Берду) – к отцам-основателям, которые заварили всю эту кашу в 1950 году и создавали все новые и новые отделения братства на протяжении почти пятнадцати лет. Однако активность полицейских патрулей на юге вынудила многих Ангелов искать убежища в Бей Эреа. К 1965 году Окленду оставалось совсем немного, чтобы стать столицей мира Ангелов Ада.

До их оглушительного исхода было очень много разговоров о «Диаблоз» и о том, какая такая шизофрения или неизвестный наркотик заставили их совершить столь фатальную ошибку – напасть на Ангела-одиночку. Разумеется, это было обычное молотилово, отложенное в долгий ящик*, разговоры о котором продолжались, как только они двинулись по фривэю в простой двухчасовой пробег до Монтерея. Полуденное солнце жарило вовсю, многие райдеры сняли свои рубашки и расстегнули черные жилеты, и «цвета» развевались позади них по ветру, как плащи всадников, а из попадающихся навстречу машин можно было лицезреть их обнаженные торсы – впечатляющее зрелище на всю жизнь: мертвого из могилы подымет. Ведущие на юг дороги были забиты налогоплательщиками, собиравшимися весело провести уик-энд Дня Труда, и вдруг их безмятежное состояние неожиданно разбивается чувством жуткого страха, как только банда Ангелов проносится мимо – эта толпа животных на больших колесах, отправляющаяся куда-то работать на публику, со всем их адским шумом, волосами и разгульными инстинктами насильников… Многих автомобилистов охватывало искушение резко отвернуть влево, без предупреждения, и раздавить в лепешку этих надменных скорпионов.

В Сан-Хосе, в часе езды к югу от Окленда, строй Ангелов был остановлен двумя дорожными патрульными штата, что спровоцировало образование автомобильной пробки на сорок пять минут в направлении к 17-й и 101-й. Одни просто останавливали свои машины, чтобы поглазеть на происходящее. Другие сбрасывали скорость до десяти или пятнадцати миль в час. Как только поток машин увеличился, образовался жуткий затор, над которым нависло едкое облако выхлопных газов, моторы задымились от перегрева и начались мелкие стычки.

«Они выписали штрафы всем, кому могли, – говорит Терри. – Такая херня, как слишком низкие сидения, слишком высокие рули, отсутствие упора для пассажиров, – и как всегда они проверили нас на старые ордера на аресты, вызовы в суд или штрафы, которые мы никогда не оплачивали, или любую другую чертову штуку, какая им только могла придти в голову. Но движение действительно застопорилось, и все эти люди пялились на нас во все глаза, и, наконец, с Божьей Помощью, капитан Дорожного Патруля сдрейфил и пожелал этим выродкам всего хорошего „за создание угрозы дорожного инцидента“, или как там он высказался. Мы долго ржали, а потом снова тронулись в путь».

* В течение месяца «Диаблоз» развалились, зашуганные целой серией драк, избиений и маханий цепями; Ангелы отлавливали их по одному и делали из них котлету. «Подобные эксцессы случаются не так часто, – объяснял позже Терри. – Другие клубы обычно с нами не связываются, потому что такой конфликт означает для них одно – гроб с музыкой».


«Здесь, в Монтерее, к нам относятся неплохо. В большинстве других мест нас просто вышвыривают за пределы города» (из беседы Френчи из Берду с репортером всего за несколько часов до того, как Ангелов выгонят и отсюда).


Между Сан-Хосе и поворотом к Монтерею, 101-я изящно пролегает через богатые фермерские хозяйства в районе предгорья Санта-Круз. Кажется, что Ангелам Ада, едущим по двое в каждом ряду, не хватит места в маленьких городах типа Койот или Гилрой. Люди выбегали из закусочных и галантерейных магазинов поглазеть на этих легендарных Гуннов из Большого Города. На перекрестках нервно прохаживались местные копы, глубоко в душе лелея надежду, что Ангелы спокойно проедут и не доставят особых неприятностей. Это было равносильно неожиданному и глубокому прорыву в тыл колонны вьетконговских партизан, которая появилась бы здесь, сомкнув ряды, быстро прошествовала бы вниз по самой середине главной улицы, спеша на какое-то кровавое рандеву. Причем об этом рандеву в городе никто даже и не попытается узнать, пока эти грязные содомиты будут двигаться мимо.

Ангелы действительно стараются избежать неприятностей на дороге. Ведь даже мелкое происшествие, пустяковый арест в каком-нибудь провинциальном городке в самом начале праздничного уик-энда может означать три дня в тюрьме, отсутствие на вечеринке и максимум удовольствий, когда действие наконец переместится в здание суда. Они знают также, что вдобавок к первоначальному обвинению – обычно их обвиняют в нарушении правил движения или в мелком хулиганстве – они могут быть обвинены в оказании сопротивления при аресте, а это уже тянет на срок до 30 дней за решеткой, тюремную стрижку под ноль и штраф приблизительно в 150 долларов. Сегодня, после стольких полученных ими весьма чувствительных уроков, они приближаются к маленьким городам точно так же, как коммивояжер из Чикаго, приближается к известной ловушке «за превышение скорости» в Алабаме. В конечном счете идея проста как апельсин – без напрягов добраться до места назначения и не сигналить при виде деревенских копов, выстроившихся по всему пути движения колонны.

На этот раз целью путешествия была большая таверна «У Ника» – шумное место в основной точке под названием Дель Монте, рядом с Кэннери Роу в центре Монтерея. «Мы точнехонько проехали полгорода через все машины и прочее дерьмо, – вспоминает Терри. – Большинство парней, кроме меня самого, знали „У Ника“. Я был в тюряге, когда они туда захаживали. Раньше трех часов мы к нему не подъезжали, потому что должны были дождаться на бензоколонке на 101-й нескольких припозднившихся ребят. Нас было сорок или пятьдесят байков, когда мы туда добрались. Берду присоединился к нам с семьюдесятью пятью, и люди продолжали прибывать всю ночь. На следующее утро там было уже около трехсот байкеров, съехавшихся со всех сторон.

Официально считалось, что целью тусовки был сбор денег для отправки тела бывшего Ангела к своей матери в Северную Каролину. Кеннет «Кантри» Бимер, вице-президент филиала в Сан-Бернардино, был несколько дней назад раздавлен в лепешку грузовиком в пустыне у деревушки Якумба, неподалеку от Сан-Диего. Кантри погиб в лучших традициях «отверженных»: бездомный, без крыши над головой, без копейки и даже без хлебной крошки в кармане…Единственным его богатством были «цвета» на спине да огромный надраенный до блеска «харлей». Остальные видели катастрофу, но самое большее, что они могли сделать, так это подобрать его останки и отослать их назад в Каролину, в знак уважения и как дань памяти друга и его семье или дому, какими бы они ни были. «Это необходимо было сделать», – сказал Терри.

Недавняя смерть приятеля придала сходке 1964 года оттенок особой торжественности, над которой не могла подшучивать даже полиция. Копы считают, что подобное проявление чувств сомнению не подлежит: отдается последняя дань памяти павшего товарища, собираются деньги для матери и устраивается небольшое помпезное зрелище, с переодеванием в байкеровскую униформу, чтобы шоу выглядело по-настоящему. С почтительным уважением ко всему задуманному действию полиция Монтерея сделала заявление о том, что она может принять Ангелов, находясь в состоянии вооруженного перемирия, когда каждый держит ухо востро.

Первый раз за многие годы «отверженных» встречали даже с некоей видимостью гражданского гостеприимства – и на поверку этот раз оказался последним. Когда солнце взошло этим изумительным тихоокеанским субботним утром, до знаменитого Монтерейского изнасилования, которое займет умы представителей национальной прессы и выплеснется огромными заголовками на первые страницы газет, оставалось менее суток. Вся страна скоро узнает, кто такие Ангелы Ада, и вся страна будет дрожать от страха при одном только упоминании о них. Их кровавый, пьяный и запятнанный спермой образ станет узнаваемым для всех читателей The New York Times, Newsweek, The Nation, Time, True, Esquire и The Saturday Evening Post. В течение шести месяцев во всех небольших городишках, на всей территории от одного побережья к другому, при одном лишь слухе о возможном «вторжении» Ангелов Ада жители будут вооружаться до зубов. Все три главных телевизионных канала начнут охотиться на них со своими камерами, и их публично осудит в Сенате США бывший чечеточник Джордж Мерфи. Конечно, такая мысль может показаться странной, но создавалось впечатление, что эта банда разряженных хулиганов сошлась в Монтерее тем утром, заранее решив «раздуть из мухи слона», как говорят люди из шоу-бизнеса, и получить здоровый кусок пирога своего успеха за счет странной мании к насилию, что вгромоздилась на плечи американской журналистики, как какой-нибудь глумливый, мастурбирующий ворон. Ничто так не радует глаз редактора, как рассказ о хорошем изнасиловании.